Любая организация, пытающаяся использовать структуру ситемы, например, "политическую партию", в удачном случае станет именно политической партией и будет делать то же, что и остальные партии, и ничего иного, в силу пред-заданной жёсткости своей установившейся конструкции. Быть успешным в Кали-Югу можно только делая ещё хуже, в том же направлении, что и другие успешные. Варианты и компромиссы, как промежуточные состояния, здесь всегда в пользу системы.
Как только обладающий ценностью, желая создать эффективное сообщение, примеряет понятие, принадлежащее системе (скажем, "молодёжный журнал"), то сразу после этого примеряющий обречён на два выбора: a) пафос, тяжеловесность, неуместность, недоделанность формы (как результат разрешения конфликта форма/содержание в пользу содержания) b) обретение совершенства формы ценой становления ещё системнее системных (разрешение конфликта в пользу формы). Оба варианта одинаково хорошо гробят первоначальную идею. Любой другой случайно найденный удачный ход будет подхвачен и извращён в целях системы рекламным вещанием, эффективно заглушающим слабый писк послания впервые этот ход нашедшего.
Пассионарность с радикальностью теперь также принадлежат системе, и разворачиваясь через архетип Героя в рекламное шоу, и отрицаясь под "общечеловеческими" и "гуманистическими" предлогами. Энергия, даваемая через привлекательность отрицаемого, поступает в имиджево-денежный круговорот, в конечном итоге также сметающий первоначальный контент, за ненужностью. Афишируемые и пропагандируемые пассионарность и радикальность являются недомыслием и уважать их можно лишь как инерцию прекрасного прошлого.
Девальвация любых смыслов в открытом доступе - вопрос решённый. Мгновенно она не происходит только потому, что из длительного процесса система успевает высосать больше энергии. Любое начинание, где присутствует массовость, обречено прислуживать системе уже в силу одного этого. Массовая вербовка сторонников это вербовка саботажников и вредителей.
Надежда понемногу "просочиться" во власть очень напоминает историю проникновения в Замок землемера К. Как имеющий в виду свои цели, максимально эффективен он был лишь в самом начале, а власть по-женски завлекательно вроде бы уступала. Чем больше он оказывался причастен к жизни Замка, тем меньше оставалось у него свободы делать своё. В конце его закономерно не стало.
Ни один "цивилизованный" народ на сейчас не собирается становиться магическим, им не нужно Сакральное. Световой Русский Народ уходит из воплощённого тела русского народа, так что полагаться на те незначительные здоровые рудименты, что ещё сохранились, это как ходить по болоту. Чтобы фраза "Возрождение Народа" не была бы опасным идеалистическим заблуждением, необходимо, чтобы народ для начала погиб. Сегодняшнее состояние народа есть вечное умирание как процесс, никогда не приводящее к катарсису смерти, поэтому и о возрождении говорить нет смысла.
Уместным действием будет разве что ограничение доступа к ценностям в соответствии со способом представления этих ценностей и той структурой, что они органически порождают внутри человека. "Не надо давать листья салата ослам, ибо им хватает чертополоха, не надо хлеб для детей ставить перед собаками". Сказанное для одних не может быть сказано для других, так же, как интимно личное не может быть предъявлено публично. В тех случаях, когда это по факту происходит, преследуются совсем иные цели, природа же направленных взаимодействий через отчуждающую трактовку остаётся в лучшем случае невыявленной, а чаще всего - искажённой.
Принципиальным является вопрос узнавания. Это не поиск и обучение новых перспективных кадров, а возвращение родственников обратно в семью после многолетней разлуки. Нужно иметь дело только со сложившимися, самодостаточными, "уже готовыми" персоналиями, на каждом из уровней взаимодействия. Передать существенное можно лишь при незначительной разнице в уровнях.
Определённый интерес представляет поиск/организация контекстов, в которых можно встретить "родственников" и помещение туда завлекающей символики. Она может быть (с некоторым трудом) дешифрована родственником, но никак не должна быть даже приближённо понята по сути человеком посторонним, пассивным агентом системы. От агитации и пропаганды это коренным образом отличается своим конспирологическим характером, т.е. созданием сообщения, нераспознаваемого консенсусом внешнего мiра (мимикрия под общедоступное, юродство, кусок, вырванный из контекста, подборки "литературы" и т.п.) Такой символикой могут служить и материалы, в отношении которых возникает настойчивое желание сделать их видимыми некому неизвестному сообщнику.